Работа с диадой мать-дитя – это особенный вид психологической поддержки. Диада – это не просто мать и ребенок, это одно целое, которое функционирует и развивается по своим собственным законам. В раннем возрасте (как минимум до 1 года) нельзя рассматривать ребенка отдельно от матери, и соответственно состояние матери в это время совершенно другое, чем было во время беременности и в то время, когда женщина воспринимала себя как отдельную личность. Это удивительное состояние, и многие женщины пытаются его продлить как можно дольше, и, к сожалению, это может привести к удручающим последствиям (например, когда в нашей стране дети сидят у мамы не шее до пенсионного возраста этих самых детей – смешно и горько одновременно).
У поддержки в психоаналитическом подходе есть ряд преимуществ. Многие считают, что психоанализ применим только к взрослым людям, так и было, когда он был создан Фрейдом в начале прошлого века, но психоанализ за время своего существования развился и успешно применяется и для взрослых и для детей, а также есть особые методы работы с беременными, младенцами (естественно вместе с мамами) и подростками.
Данный метод работы (работа в диаде) направлен на помощь в первую очередь молодым мамам, чтобы помочь адаптироваться им к роли мамы, понять, что значит «достаточно хорошая» мать и «идеальная» мать и какая мама лучше для их ребенка. А также помочь деткам понять их мам – да, да, многие интерпретации проводятся именно для деток, хотя они еще не умеют ни говорить ни понимать речь, как нам кажется, но работа происходит, детки меняются на глазах. Ведь пока ребенок не начал говорить, его общение с мамой и окружающими происходит на довербальном уровне.
Психоанализ – это достаточно длительная и очень сложная работа, но результаты оправданны и превосходят все ожидания. Но иногда достаточно и одного раза, чтобы что-то новое открыть в себе или в своем ребенке, посмотреть на ситуацию с другой стороны – и перемены уже пойдут. Это не просто изменение поведения как, например, в поведенческой терапии, это работа на принятие себя, на глубокие внутренние изменения.
Я предлагаю несколько способов работы в зависимости от запроса.
· Это может быть индивидуальная работа (если ребенку до 3-6 месяцев - на дому)
· Индивидуальная работа в центре (СЦ «Дар)
· Работа на раннюю социализацию (СЦ «Дар»). Вы можете прийти на занятие «крохотульки» или вы можете посетить любое занятие по мастер-классу или другие мероприятия, проходящие в рамках нашего центра, моя работа будет идти параллельно.
«Это место, где происходит адаптация к социальной жизни прямо с рождения, где родители могут найти себе союзников в борьбе с теми ежедневными трудностями, с которыми они сталкиваются вместе со своими детьми. Это – не ясли, где оставляют детей под присмотром, не медицинский центр, это дом, где всегда рады мамам и папам, бабушкам и дедушкам, кормилицам и няням, это место, где малыш находит друзей» (Франсуаза Дольто книга «На стороне ребенка»)
Франсуаза Дольто говорила: «Наша роль психоаналитиков, заключается не в том, чтобы желать чего-либо кому-либо, но чтобы стать тем, благодаря кому человек сам сможет удовлетворить свои желания». Она утверждала, что ребенок с самого раннего возраста должен приниматься отдельной личностью и cубъектом бессознательных желаний, имеющим равные права со взрослыми.
Цитаты из книги Француазы Дольто «На стороне ребенка»:
«А ты, Франсуаза, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?" — спросил ее кто-то из взрослых, когда ей было около восьми.
- Врачом-воспитателем.
- Что это значит?
- Это значит быть таким врачом, который знает, что дети иногда болеют от того, как их воспитывают».
Франсуаза Дольто получила два образования, медицинское и психоаналитическое.
Франсуаза Дольто – основатель собственной психоаналитической школы, она первая высказала предположение о связи детских болезней с психомоторикой.
«Я была четвертым ребенком в семье (в ту пору нас, детей, было у родителей уже шестеро). У англичанки, которая ухаживала за малышами (мама занималась теми, кто постарше), часто возникали стычки с кухаркой. У самого младшего были рвоты. Вызывали врача, и он предписывал диеты. Малыш плакал от голода.
Забившись в уголок, я раздумывала: почему доктор не спрашивает, что у вас произошло? Почему, узнав, что у младшего брата несварение желудка, он говорит: "Надо посадить ребенка на диету и три дня держать дома"? А ведь если бы он спросил: "Что у вас произошло от шести до восьми вечера?" — именно тогда брата начало рвать, он бы узнал, что англичанка переругалась с кухаркой, и та на нее наорала. А я это заметила (мне было пять лет), но никто меня об этом не спрашивает. И мне казалось, что, знай об этом врач, он бы мог успокоить моего братика:
- «Не обращай внимания, они поссорились, но не нужно из-за этого переживать. Это вечная женская склока между кухаркой и мисс. Я давно это понял, так что ты вполне можешь обойтись без рвоты. Какое тебе дело до их ссор!»
Мне хотелось, чтобы врач, которого мама вызывала, когда кто-нибудь из детей заболевал, не попадал в плен мнений, которые высказывала мама — это, мол, начало болезни, — а понимал, что ребенок хочет что-то выразить, и догадался бы, в чем дело»
Зачастую отклонения в поведении детей вызвано либо тем, что они не услышаны взрослыми, либо тем, что в семье есть проблемы о которых не говорят.